Великие Луки

По многочисленным просьбам и во искупления своей вины перед зрителями «Таинственной России» выдаю порцию местных «страшилок», записанных в разные времена со слов разных бабушек нашей местности.
Многих из героев и «корреспондентов» уже нет в живых, потому врать можно невозбранно — никто в лжи не уличит...
Есть на территории нашей волости одно место, за деревней Кругликово. Там до войны стоял хутор, назвался Симоновка. Так вот с ним связано много легенд про нечистую силу, причем записаны они были в разно время, и у разных людей.

(Записано со слов Садковой Елены Федоровны, в 2001 году.)

Было это еще до войны. В Симоновке мужик один жил, Семен Иванович, фамилии его не помню. Дочки три у него было. Так вот кто-то навел на него порчу, и на дом его. Стали там жуткие вещи твориться…
Пошли по окрестным деревням слухи – нечисто в Симоновке. Кто боялся, кто крестился, через деревню проезжая. Там дорога была, на Гришанки и Деино. А свояк мой, Трифон Филиппович Медведев, с председателем Ракитинского сельсовета (был тогда такой, его потом с нашим, Окнийским слили) Василием Антоновичем, не поверили. И, чтобы доказать, пошли туда ночевать. Врут, мол, люди все, от темноты своей! И сестра моя Гашка за мужем своим увязалась
Семен Иванович их пустил – ночуйте, мол, коль не боитесь. Только они легли, свет потушили, как вдруг в избе как загрохотало… Будто ногами топают, свищут, пляшут – а никого не видать… А потом вдруг валенки с печки полетели, тряпки какие-то. Из-под печки тоже все выгребло.
Наши-то лежат, трясутся, и думают – когда ж белье из-под них драть начнут! Вот страсти-то!
Так вот они и убежали оттудова. А хозяин-то вскорости и помер. Так вот в гроб его положили, заколотили и на улицу вынесли, а сами в доме поминать сели (так было положено у староверов (прим. авт.)). А как вышли – батюшки, весь-то гроб гадюками обвит, и снизу, и сверху, и другие вокруг скамейки хомутами обкрутились. Во как! Вот кто-то ему сильно сколдовал.
А Семена Ивановича того на кладбище в Обители похоронили…

(Записано в 1994 году от Овечкиной (в девичестве Белугиной) Прасковьи Афанасьевны (1905 – 1996гг., по паспорту писалась с 1903 года).

Еще до войны это было. Умер мужик один в Симоновке, и не давал покоя жителям тамошним – ходил по ночам. Овсей Никитьич, из Сергия, родню свою на смех поднял. Напросился к ним ночевать. Только спать легли – как затопотало вокруг, свет кто-то вдруг затушил… Он сразу бежать! Только когда кол осиновый тому мужику в гроб забили – только тогда перестал ходить.
(Записано в 2000 году у Лавреновой (Лапшевской Татьяны Ивановны, 1923 года рождения, проживающей в деревне Отрадное.)
Колдуна того звали Иван. Сидит, бывало, и держит змею на коленях, гладит ее. А змея его не трогает!
Черти же жили не у него, а в доме Козютиных, Павла Ивановича. Дочь его, Елизавета Павловна, сейчас живет в Новосокольниках. Дом этот стоял у болотоа. Каждую ночь там слышался гул, топот, пляски. Вечером не давали огня зажечь – сразу задувало вдруг. В баню вечером тоже лучше было не ходить…
Уже в наше время, годы в семидесятые, ехал той дорогой на тракторе племянник, Сашка Лисовский, домой в Гришанки. Дело было к ночи. И заехал он вдруг туда, в Козютино болото (так его стали называть после того, как оттуда уехали жители). Застрял и заглох. И не выехать. Никак трактор не завести – глохнет, и все тут. Долго бился, в конце концов бросил все, взял кувалду, и сел в кабину. Думаю – полезут – так по лбу и дам! Тут слышу, говорят в темноте: «Не выедешь! Не выедешь!». А никого не видать. Долго сидел. Потом посмотрел на часы – два часа ночи. Попробовал – и трактор вдруг завелся. И поехал с того Козютина хутора…

Записано у Ивановой Галины Павловны, 1926 года рождения, проживающей в г. Новосокольники. До войны и впервые послевоенные годы она жила в деревне Дуганы Окнийской волости (ныне не существует).

Когда война началась, мы с отцом скот колхозный в эвакуацию погнали. Гнали под самую Москву. Так вот подо Ржевом вышел с нами вот такой случай.
Пригнали мы стадо в деревню, а уже темнеет. Весь день на ногах – спать хочется, мочи нет. Пошли в один дом, в другой – везде беженцы, полным-полно. Нет места. Что делать?
И тут хозяин один нам говорит: «Вон, на горе дом стоит. Там сейчас сеновал, никто не живет. Попробуйте там переночевать. Если не боитесь…». И ключ дал. Ну, мы-то особенно над его словами не раздумывали – пошли. И правда – стоит дом, в нем сено. Забрались мы туда и улеглись.
Вдруг что-то как загрохочет! Стук, топот. Копыта, будто скачет кто-то, и кнутом стебает. Мы вскочили, не знаем, куда и деваться, а шум все ближе… Кто-то из баб кричит: «У кого крест есть, отмахивайтесь крестом!..». А откуда ему взяться, кресту-то? Все кругом молодые.
Выкатились мы из этого дома прямо в грязь, пошли в какой-то хлев, где и ночевали в катухах*. А наутро узнали – дом этот недавно один мужик построил, да жить почему-то не стал, уехал в Ленинград. И кто после него ни пробовал там поселиться – всех черти выгоняли! Так и стоял он пустой, лишь сено там кто-нибудь сложит – и все…
А когда мы скот отогнали, домой вернулись, и под немца попали. Отца, за то, что скот угонял, расстрелять хотели, еле бургомистра упросили – не по своей воле-то гонял. Оставили…

(Записано у нее же.)

Жили мы в Дуганах. Голодно тогда было. Достали как-то мешок зерна, брат пошел молоть в баню на жёрнов ручной. И вдруг прибегает – не могу молоть, говорит. Там черт по каменке скачет!
Мы посмеялись. А я с ним тогда пошла, не поверила. Зашли в баню. И вот только он жёрнов завертел – как загрохотало на каменке, застучало. Даже камни разлетаются. Остановили жёрнов – опять тишина. Стали молоть – снова грохот! А я тут подловила минутку – и раз, дверь открыла! И вижу: сидит на каменке, волосатый, как теленок. И рога на голове. Только я его увидела – он и исчез. Я – бегом вон из бани. Брат – за мной. Оказывается, он тоже его увидел.
Собрали мы потом, что намолото – и ушли. Вот так я черта увидела.

(Записано у Садковой Евдокии Акимовны, 1936 года рождения. Она живет в г. Новосокольники, но родилась также в Окнийской волости, в деревне Шитьково (ныне не существует).

Есть у деревни Шитьково Панская гора (холм, весь заросший лесом). Ее так назвали, потому что ей барин владел. Сам помещик жил в Гостилове (ныне – Невельский район). Рубить лес никому не давали.
Однажды случай там такой произошел. Баба одна в лес пошла. И встретилась ей медведица! Баба сначала испугалась, бежать бросилась. Но потом видит – медведица раненая, лапу переднюю перед собой, как человек, несет. И ревет так жалобно… Баба осмелилась, подошла к ней. Взяла платок, и рану ей перевязала. А медведица ей, как человек, поклонилась, и в лес ушла. Баба же домой вернулась и про такое чудо всем рассказала.

(Записано у нее же)

Есть неподалеку от деревни Кругликово Окнийской волости Черная гора – холм с плоской вершиной. Рассказывают старики, что в незапамятные времена там Литва закопала Золотого коня. Многие пытались его найти, были времена – всю гору ископали. Но Коня так и не нашли…
Интересно, что это урочище, «Черная гора», указано в «Кадастре достопримечательных природных и историко-культурных объектов Псковской области» (Псков, 1997г.) как место расположения древнего городища I пол. 1 тыс. н.э. Возможно, основанием легенды послужил именно этот факт. Многие древности связывают в наших краях с Литвою – это следствие пограничного положения наших мест и последствий разорений Смуты подмечено еще М.И.Семевским.