Великие Луки

Сегодня, в канун юбилея Великой Победы, и просто во времена, в которые живем мы сегодня, все значимее для меня становится Дело моего отца – Анатолия Ильича Шулаева!
Он всегда жил работой. То, что мой отец талантлив, знал и знаю, да только ли я? Сколько людей мне говорили об этом. Сколько заявляли о значимой роли Анатолия Ильича в жизни Великих Лук, земли Псковской. Стихи и проза, журналистский поиск сражавшихся за Родину нашу, поиск героев дня сегодняшнего – рассказ о них, обучение и поддержка коллег, … требовательность к сослуживцам.

Я хочу, чтоб в песне буден,
При начале всех начал
Всем хорошим добрым людям
Стих мой силы прибавлял
Чтобы злого в душу ранил,
В ней откликнулся, как эхо,
Чтобы в жизненном буране
Хоть одну поставил веху…

Центральный дом на площади Ленина, напротив цветной фонтан. А рядом с ним, вечером, поднимали огромный экран, и передвижная киноустановка показывала очередной фильм о Великой стране, о людях державы, а мы, мальчишки, сидели гурьбой на новом асфальте и под звуки струящегося фонтана внимали голосам из динамиков …
Хорошо помню то время – был ли выпуск газеты, где не звучало бы слово Шулаева, был ли праздник, что бы ни прозвучали строчки его стихов? Знаю, он, ветеран Великой Отечественной, выпускник Московского государственного университета, всею душой полюбил новый для него город – Великие Луки. Полюбил за товарищество в редакции областной газеты «Великолукская правда», за уникальность граждан, переживающих, болеющих за свой город… И я видел, помню, как песни пели люди, сажая каштаны и акации в сквере Пушкина, как играли во дворах в шахматы и волейбол, как радостно шли великолучане на демонстрации и матчи футбольные, читали листовки, что с неба сыпались в дни сложные и праздничные, и как останавливал за слово матерное на улице простой человек сквернослова. Как собирались мы, взрослые и дети, на пуск нового цветного фонтана, как взращивали тысячи роз на набережной Ловати во славу Великих Лук.
Герои войны, они были всегда рядом. Приходили в детский сад и школу, фотографировались с нами. Мы считали за счастье потрогать их ордена и медали – за Прагу, Кенигсберг, Берлин… Я особенно гордился тем, что у отца была очень редкая: «За победу над Японией».
Герои гуляли со своими семьями по красивой, удивительно яркой набережной Ловати и звук, звон тех самых медалей не покидает меня и до сих дней, сопряжен с этими аллеями парков. А еще не забывается звук подшипников каталок, на которых по булыжникам, асфальту передвигались Герои, потерявшие на фронтах Отечественной ноги свои …
Совсем недавно Великих Лук не было! Сожгли, разрушили, уничтожили, ограбили его немецкие нацисты, утверждая свою мораль.
Город взят…
Только города нет –
Лишь руины,
Пепел черный, да щебень,
Да кровь на снегу…
Сколько жизней угасло
В январской той стыни!
Смерть свой шабаш справляла
На каждом шагу…

Ветераны войны собирались во дворе нашего дома, звучали песни, вслух читались газеты, мы проходили рядом, и кто-то из них обращался к отцу: «Анатолич, а прочти-ка стихотворение о нашем городе…»
Иногда, в майские дни, отец брал меня в здание горкома партии, что на Ленинском проспекте. Там на верхнем этаже, он, со своими друзьями, стрелял из ракетницы через раскрытые окна в небо и над центральной площадью зависали шары салюта – красные, зеленые, желтые…
«Поймешь ли ты, как памятен нам салют в Москве в день нашей Великой Победы и сколько боли в душе от того, что наши одноклассники, братья наши, товарищи не дожили до мирных дней…»
Внукам малым
Эти даты –
Лишь набор
Знакомых слов…
Сорок первый –
Сорок пятый
В память врезаны отцов.
Внуков малых
Эти даты
Не лишают
Сладких снов.
Сорок первый –
Сорок пятый –
Боль,
И гнев,
И скорбь
Отцов.

Великие Луки, почему этот город? Отца оставляли в Москве, он уже тогда работал редактором «Радио Московского университета», спецкором газеты «Гудок». Но сколь важно для него было оказаться в областной газете, главного органа печати города ветерана, города Славы. Вместе с мамой, что завершила учебу в Московском педагогическом, приехали они в Великие Луки. Город тогда быстро оживал после войны, расцветал благодаря труду великолучан…

Нет, не забыта,
Хотя и поблекла
Сказка о птице,
Возникшей из пепла.
Фениксе-птице,
Сожженной дотла,
Ставшей красивей,
Чем раньше была.

Нам ли дивиться
Сказочной птице,
Это наш город
Умел возродиться.
Спаленный врагами
Не раз и не два
Из пепла и камня опять восставал!

Как жили тогда люди? Как жили великолучане, которые возвращались в свой город? Сажали деревья, чистили улицы и набережные, строили новые дома, возводили корпуса фабрик и заводов, выращивали цветы… Это тогда появилось смысловое определение Великих Лук – город цветов, фонтанов и невест! Все больше и больше становилось красивых магазинов, не только керосиновых лавок, что по-прежнему оставались средоточием множества встреч. Но люди собирались и в новых залах, разглядывали разноцветные платья, элегантные костюмы, душились мужскими одеколонами и женскими духами из настенных автоматов, дарили друг-другу кухонные сервизы и хрустальные вазы…
Посмотри по-хозяйски сегодня на город –
На заводы, театры, на скверы, дома…
Это все создавалось не сразу, не скоро.
В этом труд тяжелейший с темна до темна

Да, с темна до темна.
Так работали люди,
Только лишь отступила на запад война.
И ютились в землянках, и верили – будет!
Будет город, что грезился, снился во снах.

А что мог подарить тогда мой отец маме? Что мог подарить журналист? Помню, нас двое с братом, мама и бабушка. Отец был абсолютно принципиальным – это и тогда значило «жить скромно…». Не могу сказать, что бедствовали, но то, что денег не хватало, понимал. Может, именно поэтому ночами придумывал отец кроссворды, подписывая их, то именем мамы, то моим именем, сердился сам на себя, но относил их в редакцию. Ведь за это платили, не платили за обучение молодых литераторов, мало платили за стихи и корреспонденции, что печатались в городской и областной газетах. Никогда не забуду, как в «Детском мире», что был в нашем доме на площади Ленина, просил купить пожарную машину, отец сжал мою руку и молча увел из магазина, а потом весь вечер читал мне книги…
Что мог подарить мой отец маме – город, город, который любил, и в который привез ее из Москвы…

Дарю тебе город!
Подарка чудесней
Тебе не подарит никто никогда!
Великие Луки — Заветная песня…
Тебе эту песню дарю навсегда.

Смотри, как прекрасны
Вечерние парки!
Над Ловатью чайка
Сверкнула крылом
Звезда обелиска мерцает неярко.
Валы крепостные молчат о былом.

Смотри, как прекрасны
Вечерние парки!
Над Ловатью чайка
Сверкнула крылом
Звезда обелиска мерцает неярко
Валы крепостные молчат о былом…

Суббота – это был рабочий день, помню, как радовалась мама, что «партия и правительство» решило сократить время, уже после 14.00 можно было идти домой… Но я не помню суббот, что бы не было в нашей новой двухкомнатной квартире, что на Пушкинской улице, «странных» (мне так казалось) людей. Это писатели и поэты, доказывающие, требующие и плачущие, стучащие по столу, громко декламирующие… Мама проверяла тетради, их стопки лежали на столе, или рисовала стенгазету, хмурилась, но никогда не прерывала бесед отца. А он стал и по вечерам задерживаться, начал работать преподавателем. В местном университете (марксизма-ленинизма) специально под фамилию «Шулаев» открыли факультет журналистики. Еще больше людей зачастили к нам в субботние дни, появились среди них и «краеведы». Разбирая архив отца, встретил множество записей о событиях и людях, фотографии старинных улиц и домов Великих Лук…, точеным почерком прописанных выдержек из актов фашистских преступлений, допросов предателей, решений судов, но больше о подвигах наших Героев, о труде людей по восстановлению родных сел, деревень, городов. Историки записали эти годы, как новый этап великолукского краеведения, это факт, и был он сопряжен с трудом Анатолия Ильича. Его личной поддержкой великолучан, обращавшихся к нему со своими рукописями, просившими найти исторические факты в архивах, подшивках старых газет, в журналов. Иногда вечером приходил в кабинет отца, в редакцию, сидел он за журнальным столиком, переписывая, дописывая страницы рукописей друзей и товарищей…
Иногда своим одноклассникам я показывал книга и газеты, где печатались стихи, рассказы и повести тех, кого правил, помогал кому мой отец в те вечера… И путалась в моей голове гордость за папу и обида, почему его то книг нет!
Смешные люди –
Все спешат, спешат.
А жизни нашей –
Недалекий бег…
Я не спешил бы,
Задержал свой шаг,
Но разве у меня
Длиннее век?..

Его друзья. Я и сегодня завидую дружбе тех, кто был рядом с отцом. А он всегда вспоминал своих боевых товарищей, войну, что завершилась на Дальнем Востоке. Помню и страшный для меня вечер, когда в Москве папин друг вдруг взял и отстегнул ногу – снял протез… Как же я любил слушать их песни, смотреть как танцуют они, поднимают тосты за советскую власть, за Победу! Друзья, они советовали и помогали. У одного появлялась ванная в квартире и мы шли семьей к ним помыться, другой приобретал телевизор и звали они нас с отцом к себе посмотреть «Спокойной ночи, малыши»…
Как-то собирались классом в Пушкинские Горы. – Попрошу с вами Семена Степановича Гейченко встретиться, товарища… Разговаривал вечером с ним отец по телефону: — Что привезти школьникам из Великих Лук? – Пусть буханку вашего великолукского хлеба захватят, а больше ничего не надо. Встретил тогда нас Гейченко, экскурсоводу поручил: все покажи, расскажи побольше, дети моего друга приехали.
Все мы, школьники, зачитывались тогда «Пионерской правдой», печаталась там повесть нашего Вильяма Козлова «Президент Каменного острова», как же мы гордились им – настоящий писатель из Великих Лук! Приезжал он в те дни в город, встречался с отцом, оставил ему посмотреть рукопись сборника повестей «Горсть рыболовных крючков». Я утащил ее из отцовского стола и читал ее ночами, при свете фонарика… Раскрыл мой секрет отец и сказал, пора отдавать рукопись, Вильям Федорович завтра уезжает, так вот, сам и отнеси. Завернутые в газету «Великолукская правда» отпечатанные на машинке листы с правками отца, как живые передавал я в Пушкинском сквере Вильяму Козлову, очень сожалея, что не видят сейчас меня с ним одноклассники. Он понял это мое состояние и, улыбаясь, сказал – Не твой бы батя, так бы и работал фотографом, это Анатолий Ильич почти силком заставил меня дальше учиться на литературном факультете, получать академическое образование, так что, прежде всего, им гордись…
Высокий, спортивный Николай Степанович Новиков жил в нашем подъезде, не редко заглядывал у отцу и часто возникали у них «философские разговоры», так их называл отец маме. А бабушка, перекрестившись, сердилась, что все о боге и ангелах шумят, с семьей бы разобрался, да детям и матери с отцом уже спать пора… Как-то во дворе, когда через наш яблочный сад возвращался домой из четвертой школы, остановил меня Николай Степанович, сказал – Береги отца, очень справедливый и честный он у тебя, а таким в миру жить сложно, но Бог, это точно, всегда с ним.
И секунды, –
Что резвые кони,
Звонко скачут
И только вперед.
Время проходит.
Время не ждет.
Не догонишь его,
Не догонишь…
Вспомнилось мне, как затихли Великие Луки, тревожно где-то гудели пожарные машины, ветер разметывал песчаную пыль в нашем дворе, а мы сидели с мальчишками в своем яблочном саду. Не могли попасть в крепость, все перекрыто постами милиции. Откачивали в тот день из крепостного озера воду, надо же было подтвердить или опровергнут журналистский поиск журналиста Шулаева об «Огненных танкистах». Вечером он пришел домой очень расстроенный. – Нет танка! Один деятель от чиновничьей братии мне заявил – Нет танка, все зря, раздули вы историю, высосали миф из пальца. А то, что все изучали факты освобождения Великих Лук от гитлеровцев, что в каждом школьном классе появился передвижной уголок о Героях Великой Отечественной, что в залах наших музыкальных школ поют песни и читают стихи о танкистах. Ничего, «прорвемся». И танк будет, и героев семьи найдем, и улицу именами танкистов назовем! Так и стало в нашем городе.

Танк в огне, но огонь ведет.
– Давай на озеро, пламя собьём!
В наушниках слышен приказ.
И каждый – «А не собьём, так
Умрем,
Но враг не коснется нас».
И память, и сердце, и разум зовут
Раскрыть для потомков былое.
И что благородней,
Чем этот труд –
Безымянных
Назвать героев!
Это – живых неоплатный долг,
Поколений святое дело.

В канун дня Победы мы традиционно ходили с отцом в крепость. Рассказывал он мне о войне, о танкистах, ворвавшихся сюда, где, как в логове, сосредоточил все свои силы враг, об их Подвиге – уничтожив много фашистов, раздавив технику их, подожженных очередной зажигалкой, не сдались, решили сбить пламя в крепостном озере, затонули… Мы шли по намокшей земле, а люди, которые тоже были здесь, в крепости, ближе и ближе подходили к нам слушали отцовской рассказ. Земля была придавлена гусеницами тракторов, что-то строили, но казалось мне, что это следы от тех самым советских танков, что все мы реально становимся участниками сражения за Великие Луки.
Первой слышит река
Приближенье врага.
Содрогается вал –
От сражений устал.

Хоть ему не впервой
Этот грохот и вой,
Этот хрип, этот крик –
Все равно не привык.

Враг напал, враг напал –
Вал за валом на вал,
Все сметает с пути…
Но ему не пройти!

Вал за валом на вал…
Цвет реки страшен стал…

Вечером у нас был Энвер Мухамедович Жемлиханов, он жил рядом с нашим домом. Часто приходил к отцу и всегда вместе они разбирали его стихи, спорили о фразах, словах, рифмах… Когда он ушел папа протянул мне испещренный листок. – Это удивительно, какие мощные стихи, а ведь в годы войны ему не было и десяти лет. Я прочитал – «На крепостном валу… Шагни за мной в прошедшую войну, в ту тишину, в измученные строки, в окопы влезь, на лыжах заскользи, как долг прими тревожные побудки…»
Его племянница – Лиля, она училась в нашем классе, организовала встречу с Энвером Мухамедовичем. Очень откровенный и важный был разговор, да и про Великую Отечественную Жемлиханов говорил как-то по-особенному, говорил, как зацепила их, мальчишек, их семьи она уже после завершения, как корежила война судьбы многих… — В вашем классе учится сын Анатолия Ильича, специально скажу, когда свои первые стихи я принес Шулаеву, он сказал, не приукрашивай, у тебя слово честное, емкое, вот и говори правду о том, как калечила война людей, души калечила, но как становились они Героями вопреки всему.
…Всего лишила меня война,
Да проклята будет навеки она…
И опять – тишина, тишина,
И только глаза и лица.

Они не молчат. Они кричат.
Кого пощадила война?
Наотмашь била,
Рубила сплеча
Мое поколенье она.
В какой семье не оставила след?
Когда зарубцуются раны?
Она и сейчас, хоть прошло столько лет,
Выцеливает ветеранов…

Да, очень тщательно подбирая слова, говорили в нашей семье о войне, без пафоса и плакатного стиля звучали стихи отцовских друзей за столом. Они реально понимали цену Победы и цену борьбы за сохранение Отечества. И главное, сколько любви и уважения к Родине, Великим Лукам и великолучанам выносил я из их разговоров!
Город – старый годами,
Но юный – навечно,
Седина на камнях,
Зелень в блестках росы…
Величали его новгородцы
Оплечьем,
Москвичи называли
Предсердьем Москвы.

Для чего же мы живем? Приходит время, и мы обязательно задаем себе этот вопрос. Когда мне отец дал читать свою первую книгу стихов «Время проходит» я растерялся, растерялся от близкого и слишком понятного ощущения конечности и ужасающей короткости жизни. Сколько раз ловил себя на этом, когда уже и я провожал близких и коллег в долгий, уж не земной путь. Время проходит, самое страшное, оно зачастую изымает из памяти труд, достижения, поступки… и кажется, во имя чего жил человек, жили люди. Чему радовались от чего огорчались близкие твои?

Православной матерью рожден,
Кто я есть на этом белом свете?
Никогда не мнил себя вождем
И особых не имел отметин.

Но друзей-товарищей имел.
Не хвалюсь; был ими уважаем.
С недругами ладить не умел.
Награжден обильным урожаем
Синяков да шишек, несмертельных ран.
Может, и смертельных, но я выжил…

Я очень хотел, что бы мой отец, посвятивший всю свою жизнь Великим Лукам, бывало забывавший о семье, о нас – детях, во имя Славы любимого города, его жителей – Героев, сам не ушел бы из истории нашей.
Поэтому искренне радуюсь, когда вижу в интернете, как читают стихи Анатолия Ильича Шулаева юные великолучане, как на поэтических конкурсах звучат строки его произведений. Это дает веру в то, что никогда не истлеют и не забудутся Слова из отцовских рассказов о журналистских поисках, из повестей, и очерков об истории нашего края, о людях, что творили Героические Были и Легенды Великого Отечества.

Привет вам
Из Великих Лук!
Вы город мой,
Конечно, знаете.
Друзьям – он добрый,
Верный друг
И недругам –
он памятен…
Какие люди
Здесь живут!
Красивые, сердечные.
Коль бой, так бой,
А труд, так труд! –
Их заповедь
Извечная.
Привет Вам
Из Великих Лук!
Велик мой город
Не размерами,
А делом
Увлеченных рук
И замыслами
Смелыми…

Знаю, Великие Луки – это город, у которого есть свой Ангел, он хранит город наш, любит и поддерживает Великие Луки, так было и так будет… И всегда будут жить, трудиться во имя Города воинской Славы славные его жители – Великолучане!
И всегда мы будем гордиться родителями своими, как горжусь и я своим отцом – Анатолием Ильичом Шулаевым…

Александр Анатольевич Шулаев
Стихи Анатолия Ильича Шулаева