Великие Луки

Для женщин-солдат РККА у пропаганды вермахта был чёткий термин — Flintenweiber, дословно «ружейная баба» или «баба-солдат». Немецкая пропаганда с помощью этой клички пыталась связать социальное явление и распространённый со времён русской Гражданской войны образ врага в виде «красных фурий». В реальности это отражалось на военнопленных советских женщинах-солдатах.

«Впервые с русскими женскими батальонами мне пришлось столкнуться у Великих Лук. Да, там сражались женщины! Но они дрались гораздо более фанатично, чем мужчины. И поскольку они вновь начали стрелять из засады, против этих женщин применили огнемёты. Они прыгнули назад в траншеи, и поскольку всё застопорилось — подтянули сапёров с огнемётами, и они выкуривали женщин из траншей с их помощью. Женщины выползали с горящими волосами и одеждой. И я не помню, чтобы многие выжили. Я своими глазами всё это видел. Я был там».

Речь идёт о сражении за город, которое произошло во второй половине июля 1941 года. Великие Луки вермахту пришлось занимать два раза, а 253-я дивизия тогда впервые понесла тяжёлые потери.
Прочитав этот отрывок, я стал искать повтор, т.к. где-то это уже было. Разгадка быстро нашлась в работе Кристофа Расса про эту дивизию. Однако там приведён немного иной текст, точнее, перевод.

«Мы пальнули по этим бабам из огнеметов, потому что они вели огонь из засады. Потом они бросились назад в траншеи, и тут все кончилось, саперы прошлись вдоль траншей с огнеметами и выкурили бабье оттуда. Они потом выползли все обгорелые, с опаленными волосами, в тлевшем обмундировании. Я сам это все видел, своими глазами [...] Мало кто из них тогда выжил».

Во-первых, налицо неправильная постановка двух последних предложений; это ошибка Расса, скорее всего.
Во-вторых, немного странная фраза «и тут всё кончилось», когда речь идёт про то, что женский батальон задержал наступление («und da wurde das ganze Unternehmen gestoppt»), хотя в целом на перевод в книге пожаловаться нельзя.
В-третьих, «бабьё» в оригинале отсутствует. Дело в том, что для женщин-солдат у пропаганды вермахта был чёткий термин — Flintenweiber, дословно «ружейная баба» или «баба-солдат». С таким переводом можно было бы предположить, что Ландовски использовал это грубое название, но там стоит «Frauen» («женщины»), а не «Weiben» («бабы»). Да и сам Шрёдер отмечал, что собеседник как раз не пользовался такой лексикой, хотя и пытался рассказом о фанатизме и засаде «оправдать» применение огнемётов. Вот так от перевода одного слова может меняться образ говорящего.

«Возможно, это тоже важно — полковник Блунк [фамилия изменена] был хорошим офицером. У него были медали, он не был трусом. Я был там с ним, видел его в бою, стреляющего из винтовки и кидающего гранаты. И этот человек повесил женщину. Я видел висевшую там женщину. Это было зимой. Она была русской, и полковник Б. приказал ей испечь немного хлеба. Согласно другому человеку, что был там, она, предположительно, сказала ему Kamel [«Осёл»]. Ну, она могла сказать Kein Mehl [«Нет муки»], не так ли? Это потому что у них ничего не осталось [выделено в оригинале]. Но, хотя это и было так, она была повешена. Она висела там, на стене сарая прямо у дороги, и у неё на шее висела табличка, с указанием причины, почему она была повешена, написано по-русски. Она была всего лишь молода...»