Великие Луки

Дети военных лет

На Дальнем Востоке не ревели сирены, не падали бомбы с неба, не было артобстрелов. По дорогам не двигались потоки изнеможённых беженцев.
Но каждый маленький ребёнок знал — идёт война. Война — это очень плохо. Это из-за войны нет рядом папы почти у всех. Но что далеко не все папы вернутся домой, дети не знали. (читать дальше) Во все времена дети рисуют, но в разное время рисунки у них разные. В годы войны дети рисовали войну. На их картинках были целые сражения. В бой двигались танки, летели самолёты, бежала пехота. «Наши» изображались с ярко-красными звёздами, немецкие — с чёрной свастикой. Наши всегда побеждали, а горели, взрывались только самолёты, танки, строения с чёрной свастикой.
Война — это плотно закрытые одеялом окна, но в комнате холодно. Печку мама затапливает после работы, но сначала она забирает ребёнка из детского сада. Как долго варится картошка на плите! Почему-то запомнились только белые картофельные клубни в кастрюле на плите. Я просила маму дать мне сырую картошку. Говорят, что дети любят сырую картошку, но мне она не нравилась, я просто хотела есть. Еда было малокалорийной, и животы у худых малышей резко выделялись. Чёрный хлеб был липким с очень кислым вкусом. Пирожных я не помню в том времени, вместо них кусочки белого хлеба с маслом, посыпанные сахаром и разрезанные на очень мелкие квадратики. Это было самое большое лакомство, и доставалось оно очень редко. Вряд ли можно было получить сливочное масло по продовольственным карточкам. Но в магазинах в центре Владивостока, на витрине под стеклом, можно было увидеть фигурки из шоколада: машинки, девочки, какие-то зверюшки. А ещё моряки торгового флота привозили фрукты, тонкие пластинки жевательной резинки. Как редко такое лакомство перепадало мне, и то только благодаря моей маме. Она ночами шила очередной наряд какой-нибудь важной даме, связанной родственными или другими узами с моряками торгового флота.
Но, как бы ни была трудна и сложна жизнь в то суровое военное время, почему-то находились средства у страны, хватало душевного тепла и внимания к детям. Были детские книжки, доступные многим, были дешёвые альбомчики с картинками для раскрашивания. Пластилин появился уже после войны, но мы лепили из глины и в детском саду, и дома. Я не помню, где в городе мы брали глину, наверное, во дворе. Даже игрушки были. Не красавицы куклы, а напечатанные на дешёвой серой бумаге. Такую куклу надо было вырезать, а также и набор одежды из такой же бумаги. Можно было вырезать и склеить Ваньку-встаньку. Я не помню, что вкладывали внутрь этой бумажной игрушки, но она действовала не хуже деревянной, хотя очень быстро рвалась, как и подобные фигурки из бумаги — лошадки на качалке. Многие игрушки были самодельные, сделанные местными умельцами. Однажды в детском саду появились новые деревянные игрушки: две-три машины и самолёт. Они стояли в шкафу под стеклом, нам не давали с ними играть. Много позже мама сказала, что это по её заказу сделал для детского сада театральный плотник. Но больше мне запомнились другие игрушки — их могли сделать детские руки. Машины с деревянными колёсами и кузовом, консервная банка — моторная часть, кабина вырезана из другой консервной банки. Как не похожа эта самоделка на шикарные современные игрушки, но её мастерили детские руки, оттачивалась смекалка, приходило умение. Такие ребята не маялись от безделья, когда подрастали.
Мой муж Володя часто рассказывал мне о своём детстве. С очень раннего возраста он помогал маме и бабушке в огороде. В свободное время с двоюродными братьями и друзьями собирались в своих заветных местах — не с целью пакостить и ломать, но создавать своими руками. Они строили землянки, изображая из себя охотников, ловили сусликов, сдавали шкурки, на заработанные деньги покупали рыболовные крючки, перемёты, перочинные ножички и камеры для волейбольных мячей. Когда он стал старше, помогал отцу работать на старании, а это очень тяжёлый труд. В старших классах он и его друг работали лаборантами в кабинете физики, деля пополам ставку лаборанта.
Первые фильмы в моей жизни я увидела уже после войны. Конечно, это были только советские фильмы: «Тимур и его команда», «Чапаев», «Чук и Гек», «Александр Матросов». Мы с ужасом смотрели, как Саша закрывает амбразуру своим телом. Нам так хотелось верить, что он не погиб. Фильм заканчивается показом повторных кадров, как Саша поднимается в атаку. Мы ликовали: он не погиб, он жив! Немудрено, что героями наших детских игр были советские и русские герои: Александр Невский, Дмитрий Донской, Чапаев, гайдаровские Тимур и Алька, а не всякие вымышленные персонажи из современных заграничных сказок или криминальные субъекты. Ранние школьные годы прошли на Квантунском полуострове в Маньчжурии. Безусловно, нам жилось легче, чем многим в послевоенном Советском Союзе. Но были и определённые трудности жизни во влажном, жарком, нездоровом климате. Нездоровым этот климат был ещё и из-за заражённой японцами среды. Они испытывали своё бактериологическое оружие на китайском населении и заражали местность. Здесь можно было заболеть чумой, холерой. Комары несли угрозу энцефалита. Нам приходилось терпеть неудобства многочисленных прививок от всяких болезней. Я не помню, чтобы кто-то из ближайшего окружения погибал от этих ужасных болезней. Но взрослые говорили, что на кладбище много могил солдат и детей, умерших от энцефалита.
Мы жили на территории Советской военной базы. Всё зависело от военных начальников и было связано с ними. И, хотя учителя наши были сугубо гражданские лица и в основном женщины — все праздники проводились при участии и благодаря заботам военных. Военные были повсюду. Конечно, это были наши отцы, соседи — офицеры, жившие в соседних домах, солдаты, приходившие в наши дома к своим командирам, часовые возле разных объектов, солдаты, работающие во всех магазинах и учреждениях, инструкторы детских отрядов, созданных медсанбатом для борьбы с энцефалитными комарами. Многие солдаты прошли две войны: японскую и германскую. Среди них было много награждённых орденами и медалями. Но я помню только ряды наградных колодок на гимнастёрках — почему-то рядом живущие герои не приходили к нам в класс и не рассказывали о своих боевых подвигах. Жаль, что мы не знали ничего о живущих рядом! Нам говорили на уроках, мы читали в книгах о других — о тех, что были не рядом. Примеров было немало, нашими книжными героями были лётчики Алексей Маресьев, Гастелло, Кожедуб, Покрышкин, дети: Ваня Солнцев, Малышок, Васёк Трубачов и его товарищи и многие другие. А рядом находились другие замечательные люди. Почему мы не знали об их боевых делах? Мешал ли занавес секретности, или просто они тогда считали, что выполняли свой воинский долг? Как и все другие советские люди, работающие в тылу, всё делали для победы. Тогда их не называли ветеранами. Они были молодые, сильные, красивые. И форма у них отличалась от современной. А ещё они были родом из разных мест и после демобилизации (мало кто из них вышел в отставку) разъехались по своим республикам. Теперь это разные государства. Хочется верить, что о многих из них можно узнать в Государственном военно-историческом архиве. А ещё можно перелистать пожелтевшие страницы газет тех лет. Я помню некоторые названия: «За честь Родины», «Во славу Родины», «Суворовский натиск».
Шли годы, подрастали дети-ровесники войны, по-разному складывалась их жизнь. Это зависело от того, где они жили: в большом или маленьком городе, в селе или маленькой деревушке. Очень многие не увидели своих отцов, но рядом были их матери, на их плечи легли все тяготы заботы о детях. Они работали на производстве, в колхозе, на своих огородах. Дети не ходили собирать милостыню. Мама моей подруги Ларисы Н. работала бухгалтером в детском садике и по совместительству прачкой. Муж не вернулся с войны, она вырастила троих детей, все дети получили высшее образование. С малого возраста Лариса и её два брата помогали маме по дому и в огороде. Тогда не было комбикорма, и свинью они кормили выращенным в огороде и травой. Трудились родственники и соседи моего мужа в деревне Черниговка, растили своих детей. Сколько замечательных и известных людей родом из Черниговки, из других сёл! Из Свободного… Среди них и дети грозного военного времени.