Великие Луки

Дед Мороз был красив. В том смысле, что если существовал бы настоящий, то в высоких широтах он выглядел бы именно так: невысокий, но с огромными, тяжёлыми плечами, толстыми, похожими на волосатые сардельки, пальцами, квадратной головой на короткой шее, кустистыми, густыми бровями (своими собственными, уже побитыми сединой), окладистой белой бородой (в данном случае из ваты) и блестящими глазами, которые с тоской смотрели в бездонное звёздное небо. Перед ногами Деда Мороза простиралась центральная площадь города Заозёрска (про которую я первый в мире сейчас сказал «простиралась», от чего, я уверен, этот асфальтовый и невзрачный прямоугольник сейчас покрылся смущённым румянцем), по левую руку от него был ДОФ, а по правую — нервно курил Снегурочка. А, да, чуть не забыл одну маленькую деталь: Дед Мороз лежал в сугробе.

В обычной, не волшебной жизни, Дед Мороз откликался на имя Василич и служил старшиной команды турбинистов, но сегодня было 31 декабря, до боя курантов оставался час с небольшим и Василич был в образе. Основную задачу, поздравить детей своего экипажа с Новым годом, Дед Мороз со Снегурочкой уже выполнили и осталась не основная, но самая сложная, — довести Деда Мороза до дома и сдать жене. И жил-то он, в общем-то недалеко, на улице Колышкина, начало которой было видно прямо от ДОФа, прямо вон же она, за пушкой, но Снегурочка уже выбился из сил и, поэтому, положил Деда в сугроб на перекур и чтобы отловить какого-нибудь попутного мужчину покрепче.

-Сышишь, внучичька, а хде маленькая мидведицца? — озадаченно пробормотал Дед Мороз.
— Да ебу я, дедушка? Должна быть рядом с большой. — ответил Снегурочка и глубоко затянулся.
— Ну дык нету чота!
— Ну дык Северное Сияние же! Вот и нету!
— Бляаааа. Красата-та какая, внучечька! — восторженно пробормотал Дед Мороз и отрубился.
— Ну бля, пипец вообще! Тепрь и вдвоём не дотянем! — и Снегурочка нервно закурил вторую.

Дедушка Мороз ничуть не погрешил против истины. На крайнем Севере зимой, в ясную морозную погоду, красота, действительно неземная. Небо чёрное-чёрное и звёзды такие крупные и висят так близко, что кажется просто нужно протянуть руку и можно будет их погладить. Особенно когда лежишь пьяным на снегу. А Северное Сияние… знаете, вы наверняка же видели его на фотографиях или видео и даже, возможно, отметили про себя «ну да, ничо так», но, на самом деле, если вы не видели его живьём, то вы не видели его вообще. Северное Сияние — это, как секс, — пока не попробуешь, то сколько не слушай рассказов, так и не поймёшь как оно, на самом — то деле. Вот можете представить сеье самую красивую и желанную вами вещь? Ну, например, там Монику Белучи или Мазерати Куаттропорте, или что там у вас ещё в свит дримсах и теперь поместите это на небо, сделайте огромным и заставьте сиять. Захватывает дух? Если нет, то вам нужно усерднее тренировать фантазию потому, что от Северного Сияния дух захватывает всегда.

Ну да и ладно, давайте вернёмся к Деду Морозу, пока он не замёрз в сугробе и к Снегурочке, пока у него никотин с конца не покапал. А, не, пусть ещё полежит вы же, наверняка не понимаете почему я про Снегурочку пишу в мужском роде, так вам сейчас объясню.

Старший мичман Василич был у нас штатным экипажным Дедом Морозом, — уж больно колоритным был, гад. И добрым, не смотря на свой суровый внешний вид лешего из самого глухого в мире леса. В Снегурочки ему подбирали, обычно, чью-то жену, похудее и помоложе, ну чтоб она на внучку была похожа, а не на жену его. Аутентичность и традиции, ну вы меня понимаете. А в этом году, как назло, все худенькие и молодые жёны заболели, ужасно занялись чем-то, или просто отказались, а, на самом деле, наслушавшись историй от прошлогодней Снегурочки, подумали «Да на фиг оно мне надо! Обойдутся дети и без внучки!»

— Вызывали, тащ командир? — хмуро пробасил Василич, заскочив в центральный. Несмотря на невысокий рост, плечи Василича были как раз размером с переборочный люк, но, как и любому старому подводнику, это не мешало ему проскакивать в люки, как пуле в стволе автомата Калашникова.
— Вызывал, Василич! Дело к тебе есть. Важное.
— Не, тащ командир, тока не Дед Мороз опять, пожалуйста! Ну скока можно уже же? — начал бубнить Василич, нахмурив брови (как показалось бы вам, если бы вы в этот момент на него смотрели, а, на самом деле, они у него всегда были как бы нахмуренные).
— Василич, вот знаешь, с тобой хорошо говно есть, — вступил старпом.
— Это почему это?
— А ты всегда вперёд забегаешь!
— Ну ладно, а что тогда?
— Надо, Василич, детей с Новым годом поздравить и подарки им разнести. Такое дело, понимаешь, Новый год на носу! — и командир обнял Василича за плечи.
— Ну так, а при чём тут говно тогда, я ж про это и сказал!
— Про это, не про это, а впереди командира нечего бежать без команды, — отрезал старпом, — чисто технически, дело это, конечно, добровольное, но сам понимаешь, вариантов ответа, кроме «рад стараться» у тебя нет. Рад стараться с тремя восклицательными знаками, кстати! Непременно.
— Да я детей-то не против поздравить, но сколько можно уже без семьи Новый год встречать! Они встречают, а я вечно пьяный сплю уже к двенадцати!
— А ты не пей, Василич! — удивился даже сам командир, по-моему, когда это говорил.
— Да как не пить-то? Они же начинают, ну Василич, ну за Новый год, ну Василич, ну что ты меня не уважаешь, ну Василич, ну за детишек, чтоб здоровенькими росли, ну Василич, ну у меня жена беременная, ну давай, на удачу…
— Так! Стоп дуть! Я на построении всем настрого прикажу, чтоб тебя не поили!
— Ага. Пальцем ещё погрозить не забудьте, при этом!
— А Снегурочкой-то найдёте мне хоть?
— Да есть у меня одна идея, — заулыбался старпом.

И тут в центральный спустился наш комсомолец Олег с белыми, пушистыми от мороза ресницами и начал растирать с них лёд пальцами приговаривая «ну и морозяка, сто колов мне в жопу!»

— Вооот она, — ещё больше заулыбался старпом.
— Кто она? — не понял командир.

— Идея моя!

— Слушай, Серёга, а точно же! Из него на Полюсе русалка-то о-го-го получилась! Круче чем в мультике даже!

Ну и, естественно, решили подготовиться к этому делу со всей возможной основательностью. Потому, что что главное на флоте? Правильно, — под-го-тов-ка! Принесли на пароход тушь, румяна, губную помаду, бюстгалтер вот такенного размера, мешок ваты ну и костюм Снегурочки, заодно.

Не, не то, чтобы Олег был похож на девушку: он был худой, стройный у него на лице не росли волосы и имелись в наличии пушистые ресницы вокруг синих глаз. То есть мы подумали, что если приделаем ему сиськи побольше, накрасим ресницы, губы и нарумяним щёки, то вполне сойдёт, чтобы стоять и улыбаться. А ещё, что, конечно, явилось решающим фактором, Олег был замполитом, хоть и маленьким и, поэтому, ну кто, если не он?

Задача по накрашиванию губ и ресниц оказалась намного сложнее, чем мы предполагали вначале, проще всего было с сиськами.

— Эдуард, пихай ему вату в лифчик! — приказал старпом.
— До какого размера?
— До воооот такого, примерно. — и старпом показал, как он несёт два арбуза.

Потом они достали кисточку для туши, посмотрели на неё внимательно со всех сторон, понюхали, повертели и старпом решил, что ресницы должен рисовать штурман, он же тушью рисовать обучен, правда не той тушью и на картах, а не на ресницах, но это показалось несущественным.

— Как ты кисточку держишь, криворукий? Надо же, чтоб палочка была перпендикулярна ресницам, тогда щетинки будут параллельны и всё пойдёт!

Все посмотрели на старпома.

— А откуда вы это знаете?
— Я женат, хватит умничать, — рисуй!

Олег со штурманом убежали в штурманскую рубку потому, что на Красной площади сексом не заняться. Вернулись минут через сорок с ресницами и губами.

— Да, — критически оглядев полуснегурочку промычал старпом, — Эдуард, нужно больше ваты! Размера до шестого! Штурман, а ты ему румяна наноси!
— Э! — возмутился Олег, — так под них же крем какой-то надо, наверное!

Все посмотрели на Олега.
— Для чего? — спросил старпом.
— Да откуда я знаю? Может, чтобы кожу не сушило!
— На смерть не засохнешь, не ссы! Штурман, — пли!

Ну нарумянили мы его, напихали ваты до шестого размера, одели в красные сапоги и снегурочье пальто и начали критически осматривать произведение, не постесняюсь этого слова, искусства.

— Так, Эдуард, почему баба на корабле? — в центральный зашёл командир.
— Не могу знать, тащ командир, старпом приволок откуда-то!
— Ну как вам, тащ командир? — уточнил старпом, — Как грим и вообще?
— Да с такими сиськами кто ему вообще на лицо смотреть будет? Ты главное это, рот не открывай, только улыбайся и глупо хихикай. Будешь немой Снегурочкой.
— И полуумной? — уточнил Олег.
— Зато сисястой! — подбодрил его штурман.

Как и обещал, командир построил накануне 31 декабря экипаж и строго-настрого запретил наливать Деду Морозу. Потому что! Но, как оказалось, традиции наливать Деду Морозу не побоялись даже командирского наказа и вот так и оказался Василич, в смысле Дед Мороз, в сугробе и алкогольной интоксикации в двадцать два часа и сорок пять минут, правда, успешно поздравив всех экипажных детей с наступающим.

— Василич! — ласково потрогал Деда Мороза носком красного сапога Снегурочка, — только не отрубись, родненький!
— Какой я те Василичь? — пробурчал из комы Василич, — я — Дет Ма-рос!

Олег быстро выбросил окурок в сугроб потому, что к ним подбежал какой-то мальчик. Его мама, одетая в дорогую песцовую шубу, предположительно, такую же шапку и высокие чёрные сапоги, встретила свою подругу и, заболтавшись, упустила из виду своего отпрыска.

— Здравствуй, Дедушка Мороз, борода из ваты! Гыгыгы! — радостно поприветствовал Деда Мороза мальчик.

Василич был в образе и, победив интоксикацию, сел.
— Чего тебе, мальчик? — спросил Василич.
— Подарок! Подарок! Хочу подарок!
— А где у тебя папа служит, мальчик!
— В штабе флотилии! Он — главный воспитатель!
— Мальчик, я Дед Мороз восемнадцатой дивизии, сбегай, поищи своего, а?
— Нет! Подарок! Хочу подарок!

Василич вздохнул от чувства ответственности, и полез в карманы. Из одного он достал кружочек колбасы и кусочек огурца в крошках табака, со словами «о, закуска», засунул это себе в рот и полез в другой, в котором нашёл большой чупа-чупс, тоже весь в табаке. Аккуратно стряхнув табак, Василич помахал чупа-чупсом перед мальчиком и предложил:
— Вот, у меня есть волшебная конфета. Расскажешь мне стишок или споёшь песенку и она твоя на веки вечные.
— Нееет! Я не хочу рассказывать стишок! Я так хочу! У меня папа — самый главный! Он всех вас накажет!

Василич удивлённо посмотрел на Олега, Олег махнул рукой и достал очередную сигарету.
— Слышишь, мальчик, а пошёл-ка ты на хуй! — закончил борьбу с интоксикацией Василич и рухнул обратно в свой уютный сугроб.

Мальчик с рёвом убежал к маме, та, выслушав его и вытерев сопли, погрозила курящему Снегурочке кулаком и ускакала с площади. Олег попробовал потащить Василича за ноги, потом за плечи, потом применил метод перекатывания, но понял, что любыми из этих методов домой они попадут не раньше второго января. Но новогодняя ночь же, — чудеса и всё такое! В данном случае, чудом оказалась женщина, которая везла на саночках мальчика примерно в ту же сторону.

— Женщина! — пробасил Снегурочка, — а вы не на Колышкина, случайно?
— На Колышкина.
— Извините, а нельзя ли воспользоваться вашим транспортным средством, чтоб Дедушку Мороза подвезти? А то олени устали, Дедушка устал, я устал, то есть устала, а так домой хочется, что просто сил уже никаких нет!
— Конечно, — засмеялась женщина, — Ваня, поможем Деду Морозу?
— Да! — закричал Ваня соскакивая с санок.
— А сколько тебе лет, Ваня? — завязал беседу Снегурочка с мальчиком, пока они с мамой грузили Деда Мороза в санки.
— Восемь!
— Большой уже мальчик! А откуда вы едете, в гостях были?
— Да нет, мы с мамой на горке катались, ну той, что на Мира! Вот сейчас к папе заедем и домой.
— Молодцы какие! А папа ваш где, на вахте сегодня?
— А папа наш погиб на Комсомольце, — вздохнула женщина, — много лет уже на вахте. Вот мы к памятнику и ходим.

Олег растерянно захлопал красивыми густыми ресницами с комками неумело налепленной туши.
— Снегурочка, — попросил Дед Мороз, — а дай-ка мне закурить.

Потом Олег с женщиной тащили санки с Дедом Морозом на улицу Колышкина, а мальчик радостно бежал рядом. Дед Мороз лежал, откинувшись на спинку, глубоко затягивался сигаретой, смотрел в такое красивое, загадочное и манящее звёздное небо и плакал.

— Снегурочка, — позвал он Олега хорошо поставленным баритоном, когда они доехали до нужного подъезда, — наклонись-ка ко мне, на ушко чо скажу.

Потом встал, опираясь на посох и попросил у женщины:
— Вы подождите пару минут, пожалуйста, внученька сейчас быстро вернётся.

Олег сбегал к Василичу домой и вынес оттуда большой пакет.
— Вот, — сказал Дед Мороз, доставая из пакета большую красную машину на радиоуправлении и мешок с конфетами, — с Новым годом тебя, Ванечка! Расти большим, умным, здоровым и обязательно слушайся маму!

— Ой не надо, что вы! — засмущалась женщина, — вы же нас даже не знаете!
— Как не знаю? Муж ваш брат мой и Снегурочки вот моей брат и вон тем вон пьяным личностям, что песни орут брат, мы просто лично знакомы не были. Хорошего вам Нового Года!

— Слушай, Василич, этож ты сыну своему подарок приготовил? — спросил Олег, когда мама с мальчиком ушли.
— Нет, блядь, тебе хотел подарить, внучечька.
— Дык, а как он теперь без подарка?
— Не помрёт, завтра новый куплю. У него папка есть зато, пусть и животное пьяное в данный момент.
— Слушай, Василич, вот тут деньги у меня есть, ты возьми, и, как-бы, получится вдвоём подарок сделаем.
— Слушай, Олег, да пошёл ты нахуй, а?
— ООООО!!! Дедушка Мороооооз!!! — радостно завопила толпа соседей Василича, вываливаясь из подъезда.
— Вы тоже на хуй все пошли! Только не сразу! Сначала домой меня занесите, а потом уже идите! А завтра приходите обратно!

А после праздников на корабль прискакал замполит дивизии.
— Александр Сергеевич! — с ходу замахал он руками в центральном, — это возмутительно!
— Даже наверняка! — согласился с ним командир, — а можно подробнее?
— Наш с вами коллега, заместитель командира флотилии по воспитательной работе…
— Ваш.
— Что «ваш»?
— Коллега Ваш.
— Это не меняет сути вопроса! Звонил мне и рассказывал, что какой-то пьяный Дед Мороз послал его малолетнего сына матерными словами!
— Это был я?
— Ну нет, Александр Сергеевич! Это, наверняка, был ваш мичман!
— Свидетели, может имеются?
— Ну мы же с вами не малые дети…
— И вот именно поэтому, пусть Ваш коллега напишет рапорт, мы проведём служебное расследование, как положено и, если будет установлена вина моего старшего мичмана, в законном порядке и документально то я его, непременно, накажу по всей строгости. А от себя могу добавить, но это только между нами, что я своего мичмана знаю хорошо и он матерными словами без веских на то оснований не разбрасывается. Уж больно скуп на слова.
— Так что мы так всё и спустим на тормозах?!
— Рапорт, расследование, наказание. Не знаю как у вас с коллегами, а у нас презумпция невиновности правит бал.

Но буря эта не утихла и продолжалась ещё несколько дней, дошла до командующего флотилией и мичманской крови было уже почти не избежать, как на имя командующего пришло письмо от той самой женщины с мальчиком. В письме она благодарила командующего за то, что о них не забывают, поздравляют с праздниками, дарят подарки и поддерживают, а вот даже какой-то незнакомый Дед Мороз, которого они везли с площади, подарил её сыну подарок, а её сын поплакал немножко от этого и сказал, что когда вырастет, обязательно тоже будет подводником, как его папа и у него тоже будет много братьев, она не знает, что это за Дед Мороз, но если командующий знает, кто это, то она просит его поблагодарить за душевные слова и такое доброе отношение к незнакомым людям.

Командующий, естественно, не был дураком и, сложив два и два, понял, что речь идёт об одном и том же Дед Морозе. Позвонив на корабль, он попросил командира поблагодарить от него мичмана Василича устно и объявил ему одно ненаказание, но попросил, чтоб больше тот детей никуда не посылал, несмотря на то, что они плохо воспитаны и нагло себя ведут.

А Василича так больше ни разу и не уговорили быть Дедом Морозом, как, впрочем, и Олега — Снегурочкой.